Избитая девочка заплакала: один день из жизни педиатра

Ходить на вызовы Марина не любила. Она не могла сказать маме, что занавески в детской давно пора стирать, пол неплохо бы иногда мыть, а орать на собственного ребенка из-за того, что он пролил воду – дикость. Марина все это замечала, подмечала и переживала. Она понимала, что ничего не может изменить, может только вылечить, да и то не всегда.

Корпоратив
Первым адресом сегодня были Гурковы. Максим, четыре года – температура под сорок, красное горло. Дом в частном секторе, во дворе собака. Марина вошла во двор, собака тут же стала кидаться ей под ноги с оскалившейся пастью, захлебываясь лаем. Тот факт, что животное надо привязать в ожидании доктора, хозяйку мало волновал. Кое-как Марина добралась до двери, дернула на себя ручку и оказалась в темной прихожей. Пахло несвежестью, старыми тряпками и луком. К ней вышла полноватая неопрятная женщина лет тридцати. Грязь в доме ее волновала явно меньше собственных ногтей – ее маникюр был идеален.
– Ой, Марина Сергевна, Павлик вас опять облаял, забыла привязать
– В следующий раз уж постарайтесь, – пробормотала педиатр, натягивая на сапоги бахилы. – Никак не привыкну, что собаку Павлик зовут.
– Так в честь мужа. Он сам так и назвал.
Марина прошла в комнату с разложенным диваном, телевизор орал, вещи были разбросаны на всех поверхностях. Ковер усыпан детальками лего, конфетными фантиками и пыльно-мусорным изобилием. На диване лежал Максим – бледный и худой.
– Выключите звук. Давай, дружок, я тебя послушаю. Но сначала открой рот.
Горло ребенка покрывали белые точки – гнойная ангина.
– Сколько дней температура?
– Третий день под сорок.
– Надо ехать в инфекционку, там его прокапают.
– Ой, а мне с ним? Я не могу, у меня корпоратив – День работника налоговых органов…
– Я вызываю скорую. Надо госпитализироваться.
– Но у меня же корпоратив, сегодня ногти сделала.
Марина посмотрела на нее, мысленно досчитала до десяти и спокойно, но твердо сказала:
– Максиму срочно нужно в больницу, с вами или без вас. Собирайте вещи.

Полина
Через два квартала Марина пришла к Малининым. Пятилетняя Полина встретила ее в дверях с улыбкой. Ее мама двадцати пяти лет тут же с порога предложила:
– Марина Сергеевна, давайте я вас кофе напою? Нет? А супчик? А пельмени будете? Сама лепила. С Полей на больничном, так я и окна все перемыла и наготовила на три дня вперед, с Полей уже половину "Золотого ключика" прочли…
– На что жалуетесь?
– Пятнышки пошли у Полины, не пойму, что такое? Может аллергия, крапивница, розовый лишай, эритема, ветрянка? Говорят, второй раз ею можно заразиться? – тараторила стройная блондинка, явно погуглившая инет перед приходом участкового педиатра.
– А другие жалобы есть? Температура? Головные боли, тошнота?
– Ой, нет, что вы! Аппетит хороший, но сели на диету, гуляли полчасика, я же не знаю, можно нам гулять или нет.
Марина с тоской посмотрела на два незначительных пятна от укуса комара на руке абсолютно здорового ребенка. Она вспомнила, как месяц назад она пришла в эту квартиру, так как Поля два раза кашлянула, а в августе она была здесь, потому что Поля пожаловалась на головную боль. Мысленно проклиная диспетчера, которая приняла вызов, Марина прервала бурную речь родительницы:
– Сходите к дерматологу.

Мать
Пройдя пешком остановку, она остановилась у подъезда девятиэтажного дома. Набрала код, зашла в подъезд, позвонила в квартиру на первом этаже.
– Здравствуйте, проходите.
– Здравствуй, Настя, что с тобой?
В глубь тускло освещенного коридора отступила хрупкая девочка. На вид ей было лет 12, но Марина Сергеевна знала, что Насте 15 лет.
– Что, опять?
Девочка заплакала, молча прошла на чистую старую типовую кухню и села на табуретку. Марина села рядом. Под глазом девочки был фингал.
– Где еще? – спросила доктор.
Настя подняла свитер, на коже, сквозь которую проступали ребра, виднелись еще три больших синяка. Марина потрогала ребра, вроде целы.
– Не плачь, у тебя бадяга осталась? Мажь под глазом, только смотри, чтобы в глаз не попала. Настя, может, тебе к бабушке переехать все-таки?
– Мать сопьется, с работы выгонят. А так после пьянки ей стыдно, она не пьет. Потом снова в рейс уходит, так вообще нормально. Марина Сергеевна, можно я на больничном посижу 10 дней, я в школу не пойду с таким лицом.
– Я тебе выпишу больничный, Настя.
– Спасибо.

Марина вышла на улицу и вдохнула холодный воздух. Впереди было еще семь вызовов. Семь детей, семь семей, семь жизней, в которых она сыграет свою эпизодическую роль.