Светлана Козуб, логопед Областного центра реабилитации слуха:«Я была богатой – у меня был отец»

Всеобщий карантин не дал возможности лично встретиться с героиней, поэтому разговор состоялся по телефону. Однако виртуальное интервью было настолько насыщено информацией и, самое главное, мощной позитивной энергией этой замечательной женщины, что создалось полное впечатление, что мы давно с ней знакомы.

Светлана Макаровна родилась в сентябре 1945 года в селе Верхнелебяжьем Астраханкой области. И хотя она не слышала шума от взрывов настоящих снарядов и ночных налетов вражеской эскадрильи, генетическая военная память сохранилась в её жилах. В детстве она боялась звука приближающегося самолета. Хотя, по рассказам родителей, до их села фашисты не долетели. Послевоенное время было сопряжено со множеством горестей и лишений, однако, Светлана Макаровна все равно считает свое детство счастливым.  

Село Верхнелебяжье – производство образующее. Здесь находилось большое рыбное предприятие, кормившее полстраны. И с детства Светлана помнит огромных рыбниц (рыболовецкое судно) с увесистым богатым грузом причаливающих к берегу.

«У нас в семье голода не было, ведь у нас был отец. А у кого были отцы – уже были богаты, - рассказывает Светлана Макаровна, - Папа перед обедом раздавал нам хлеб. В селе была своя пекарня. До сих пор помню вкус этого хлеба. Я складывала кусочки рядом со своей тарелкой, но съедала не все. Думала – а вдруг больше не будет».

Сразу после войны семья Светланы Козуб жила на казенной квартире. Одна комната, печка. И в это время появляется младшая сестра нашей героини. «Мне был год, помню, как качала сестру в зыбке. А мама, срезав корки с буханки хлеба, бросала их на плиту. Жаренными корками тогда мы заваривали чай».    

 «Тяжело жилось вдовам, - продолжает Светлана Макаровна, - это героические женщины. Помню по весне в степи цвёл курай. Это колючее растение пока было зеленым, его листочки можно было есть. На вкус они приятно кислые – это были наши витамины. Весной вдовы ходили в степь за листочками. А осенью курай высыхал и превращался в большую сухую колючку. Они нагружали на себя целые стога хвороста так, что под ними не было видно человека. Таким образом эти женщины заготавливали себе топливо на зиму. Сухой курай быстро сгорал в печи и им приходилось ходить за колючими «дровами» в степь снова и снова».

Отец Светланы Козуб на передовой не побывал, держал свою боевую вахту на Волге, был механиком баркаса, перевозившего боеприпасы и продукты в державший оборону Сталинград. А после войны, чуть подросшая Светлана сама ходила с отцом на баркасе. «И что удивительно, мама не боялась, что я куда-нибудь свалюсь с этого баркаса, отпускала меня с отцом, - вспоминает Светлана Макаровна, - Я помню людей, люди были удивительными. И время то было не самым хорошим, а люди какие-то необычно отзывчивые».

Мама Светланы Козуб содержала дом, была известной рукодельницей. Высшим пилотажем портняжного мастерства в те послевоенные годы был пошив брюк-галифе – копир брюк кавалеристов французской армии, вошедших в моду как у мужчин, так и у женщин. Однако маленькую Светлану не прельщали европейские штучки, она мечтала о лосинах. «У нас в селе жила тетя Зоя, она приехала откуда-то с севера и носила брюки из кожи оленя или лося, с бусинами. Вот я думала, вырасту и тоже буду такие носить. За эти годы я, конечно, изменилась. У меня есть дочь, двое взрослых внуков Женя и Настя, живут в Москве. И вроде бы все хорошо, и в магазинах все есть, а всё же самое хорошее и счастливое время было в детстве. Ведь дети – это удивительные существа, радуются тому что есть и горе не воспринимают всерьез».